Курсовая работа судебный процесс в древней руси. Курсовая работа правосудие древней руси Судебная система древней руси

После возникновения государства у восточных славян обычаи начали приобретать правовой характер и трансформироваться в судебные полномочия соответствующих органов власти и управления Древнерусского государства. Хотя в сохранившихся источниках права нет достаточно полных сведений о структуре и функциях отдельных судебно-административных органов, тем не менее мож- но выделить следующие основные виды судебных учреждений: суд князя, суд веча, вотчинный суд и церковный суд. В Киевской Руси князь обладал высшей административной и судебной властью. Следует отметить, что имевшаяся в отечественной историографии точка зрения о зависимости князя от вече не подтверждается в дошедших до нас источниках. По мнению А.Е. Преснякова, “дуализм князя и веча был своеобразным внутренним противоречием в древнерусской государственности, которого не разрешила жизнь Киевской Руси, а потому не должны разрешать в истории русского права искусственные юридические конструкции”1. Независимое положение княжеской власти от вечевого собрания в Киевской Руси было обусловлено высоким общественным статусом князя, опиравшегося на свой двор и дружину, на бояр и церковь, на полусвободные и зависимые категории населения своих сел и деревень, на которые не распространялось влияние вечевой и общинной организации общества. В то же время, как отмечал М.Ф. Владимирский-Буданов, “Киевский князь Изяслав Ярославич (1067 г.), не исполнивший требования народа идти против половцев, был смещен, как не исполнивший главного своего призвания”2. Из этого следует, что “полнота власти сохраняется, - писал он, - лишь до тех пор, пока князь находится в согласии (“одиначе- стве”) с народом”3. Пресняков А.Е. Княжое право в Древней Руси: очерки по истории X- XII столетий: Лекции по русской истории. Киевская Русь. - М., 1993. - С. 428. " Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. - М., 2005. - Княжеский суд первоначально функционировал только в крупных городах, а затем постепенно стал распространяться и на другие населенные пункты. Правосудие осуществлял сам князь или по его поручению соответствующие должностные лица. Его судебные функции распространялись на все земли Древнерусского государства. Княжескому суду были подсудны прежде всего все свободные люди. Что касается рабов, то над ними осуществляли правосудие их хозяева. Тем не менее “и рабы подлежали, - как отмечал Н. Хлебников, - суду князя, если совершили уголовное преступление”5. Местом рассмотоения судебных дел считался “княж двор”, к которому относилась не только собственная резиденция князя, но и те дворы, где в городах и уездах отправляли от имени князя правосудие наместники, волостели и их помощники - тиуны. Однако в Древней Руси, “даже в позднейший период, суд над высшими членами общества принадлежал, - писал Н. Хлебников, - великому князю, а потом царю; было бы совершенно невероятно, чтобы в еще более ранний период суд этот принадлежал кому-либо другому, кроме князя”6. Посадникам, являвшимся наместниками князя в землях Древнерусского государства в X-XI вв., были подсудны все гражданские и уголовные дела в пределах города и примыкавших к нему волостей. В исключительных случаях некоторым из наместников предоставлялось право “боярского суда”, в соответствии с которым они могли рассматоивать дела и выносить по ним приговоры без последующего их утверждения князем. К таким делам отно сились обычно наиболее тяжкие преступления (убийство, конокрадство. поджег и т.п.). Отвергая попытки некоторых авторов лишить их судебных функций, Н. Хлебников подчеркивает, что “такие посадники, Ратибор в Тмутаракани, или Чудин в Вышгороде, были полными представителями князя, а следовательно и его судьями”7. Следует отметить, что в XII- начале XV в. в Новгородской и Псковской республиках посадники стали высшими должностными лицами, обладавшими соответствующими административными и судебными полномочиями. Юрисдикция волостелей распространялась на несколько сел и деревень, куда обычно не включался уездный центр. Следует отметить, что волостели в осуществлении правосудия на подвластной им территории не зависели от наместников. “Название волостель для чиновников, судящих и управляющих волостью, попадается, - указывал Н.Хлебников, - уже в Церковном уставе Ярослава и Уставе о земских делах, а в XVI столетии название волостелей существует непрерывно”8. Кроме того, он допускает, что в волостях судили судьи, “которых Правда знает под именем вирников, так как в древнейшее время, может быть еще до Ярославовой Правды, их обязанность состояла только в сборе вир, когда суд в волости производит старейшина, а княжеский чиновник лишь собирал виры; позднее эти вирники стали заменять старейшин и в народе получили название волостеля, а у князей все еще поодолжали называться вирниками”9. О суде веча сохранилось мало сведений, Очевидно, еще на этапе существования племенных объединений административная и судебная роль веча была достаточно высокой. “Вече такого же доисторического происхождения, - подчеркивал М.Ф. Владимирский- Буданов, как и княжеская власть и власть боярской думы”10. Однако после образования государства роль князя стала значительно возрастать. Тем не менее вече свое значение в системе государственной власти потеряло не сразу. “В сфере судебной власти вечу первоначально принадлежало, - писал М.Ф. Владимирский-Буданов, - право участия во всяком суде (“пред вратами градскими творить веще и суды”); суд производился князем и боярами в присутствии народа”11. Оно еще продолжало играть значительную роль особенно в княжествах северо-западной Руси. Вече были подсудны дела особой государственной важности (о нарушении прав отдельных территорий, преступлениях против государства и др.). В Ипатьевской летописи (1146 г.) упоминается о том, что на вечевом собрании был определен порядок осуществления суда, который князь Игорь обещал соблюдать, включая и замену отдельных тиунов. Хотя уже в Псковской судной грамоте в ст. 4 указывалось: “А князь и посадник на вечи суду не судять, судити им у князя на сенех...”12. Другими словами, князю и посаднику запрещалось участвовать в рассмотрении судебных дел на вечевых собраниях. Вече рассматривало также чрезвычайные дела, связанные прежде всего с преступлениями, совершенными князьями и посадниками. Как указывал М.Ф. Владимирский-Буданов: “Вечу принадлежит суд политический (над князьями и посадниками): в 1097 г. в Киеве суд над Галицкими князьями по доносу князя Волынского предоставлен боярах и вечу”13. Вотчинный суд представлял собой суд землевладельцев-бояр, получавших все большую независимость от князя и присваивавших в своих вотчинах функции управления и суда. “К личному иммунитету. то есть неподчинению суду местных княжеских агентов, затем присоединялось, - отмечал М.А. Чельцов-Бебутов, - право суда и дани в отношении зависимого от вотчинника населения”14. К сожалению, в сохранившихся источниках права нет данных о структуре и организации вотчинного суда. Однако можно предположить, что бояре отправляли правосудие в вотчинах через своих тиунов и отроков таким же образом, как это осуществлялось в княжеском суде. Об этом говорится, в частности, в “Энциклопедическом словаре” а след гнати с чюжими людми а с послухами; аже погубять след на гостиньце на велице, а села не будеть, или на пусте, кде же не будеть ни села, ни людии, то не платити ни продажи, ни татбы”". Как видим, из содержания данной статьи следует, если след приводил к дому конкретного человека, то он и признавался преступником, если же след приводил в село, то ответственность должна была нести община, если след преступника терялся на большой дороге, то поиск преступника должен был прекратиться. Кроме того, в статье определялась степень ответственности общины за кражу, совершенную на ее территории. Следует также отметить, что в данной статье подчеркивается, если терялся след на большой дороге или в безлюдном месте, то члены общины не должны были отвечать за это преступление, а поиск преступника должны были вести с привлечением чужих людей, чтобы исключить предвзятое отношение представителей данной общины. Важно отметить, что данное процессуальное действие, не упоминавшееся до этого в Краткой редакции Русской Правды, свидетельствует о совершенствовании судебного процесса, так как в статье предлагаются различные варианты розыска преступника и обеспечивается определенная степень объективности расследования. Таким образом процедура “свода” по Русской Правде могла проводиться до осуществления “заклича” или в течение 3 дней после него. Данное процессуальное действие необходимо было осуществлять истцом до третьего лица, которое и должно было продолжить поиск преступника до тех пор, пока он не будет найден. В Русской Правде предусматривалась определенная система доказательств, включавшая и свидетельские показания. В ней различаются две категории свидетелей - “видоки” и “послухи”. “Ви- доки” являлись очевидцами происшествия, т.е. фактически свидетелями в современном смысле слова. “Послухи” представляли собой лиц, которые слышали о случившемся от кого-либо, т.е. они располагали косвенной информацией. В некоторых случаях послухи рассматривались как свидетели доброй славы сторон, т.е. они должны были охарактеризовать ответчика или истца как добрых и порядочных людей, которые могли вполне заслуживать доверия. Об этом говорит в свой работе В.М. Грибовский: “От свидетелей видоков Р. Правды нужно отличать упоминаемых ее послухов; хотя терминология названного памятника в данном случае не выдержана, но тем не менее под послухом нужно разуметь лица, давших показания о доброй славе обвиняемого”1. Необходимо отметить, что точки зрения исследователей на эти две категории свидетелей ощутимо различаются. Так, М.А. Чельцов-Бебутов считает, что “видок есть простой свидетель в современном смысле, а послух - пособник, на которого “послался” истец или ответчик”23. Он отводит “послуху” более активную роль в процессе, так как он мог “быть вызван противной стороной на поединок”24. Иногда по отдельным гоажданским и уголовным делам требовалось определенное число свидетелей. Так, например, необходимо было представить семь свидетелей в делах об убийстве (ст. 18 Пространной редакции Русской Правды), двух свидетелей или “мытника” при заключении договора купли-продажи (ст. 37), а также двух “видоков” при оскорблении действием (ст. 31). “Видок” должен был, как указано в ст. 29, дословно подтвердить во время заседания суда все, что было заявлено стороной (“слово противу слова”). Если же “видок” не являлся в суд, то это означало проигрыш дела стороной, которая ссылалась на его показания. В статье 85 затрагивается исключительный случай, связанный с возможностью привлечения холопа в качестве свидетеля. Таковым может быть лишь требование истца (“оже хощеть истец”). Однако свидетельство холопа не могло рассматриваться в качестве доказательства вины подозреваемого. Оно могло только способствовать возбуждению уголовного дела, а вина подозреваемого должна была доказана при помощи испытания железом. Если же подозреваемый преодолевал его успешно, то истец должен был уплатить ему 1 гривну в качестве компенсации25. Следует особо остановиться на характеристике статьи 15 Краткой редакции Русской Правды. В ней, в частности, говорится: “Аже где възыщеть на друзе проче, а он ся запирати почнеть, то ити ему на извод пред 12 человека; да аще будеть обидя не вдал будеть, достойно ему свои скот, а за обиду 3 гривне”26. Первая часть статьи касается случая, обусловленного тем, что в результате свода была найдена только одна вещь из многих похищенных, на возвращении которых настаивал потерпевший. Особенно большие споры вызывает упоминание в данной статье об “изводе” из 12 человек, которых одни исследователи считают сохранившимся еще в то время общинном суде, другие же рассматривают их в качестве “послухов” - свидетелей доброй славы. Были и такие, которые называли их “судом посредников”27, сформированным сторонами, и даже судом присяжных. К сторонникам последней точки зрения относил себя Н.М. Карамзин, который, опираясь на опыт англичан и датчан, писал: “В одном из Новгородских списков Ярославовой Правды сказано, что истец во всякой тяжбе должен идти с ответчиком на извод перед 12 граждан - может быть, Присяжных, которые разбирали обстоятельства дела по совести, оставляя судье определить наказание и взыскивать пеню”28. Думается, в то время рано было еще говорить о суде присяжных в полном смысле этого института судебной системы. Учитывая то, что в последующих редакциях Русской Правды и других правовых актах об этом вообще не упоминалось, можно предположить, что предлагалось использо- вать членов общинного суда, существовавшего еще до образования древнерусского государства у восточных славян, в судебном процессе в качестве “послухов”, которые могли в полной мере дать характеристику, как истцу, так и ответчику. В то же время необходимо признать, что в Новгороде несколько позже начал функционировать суд одрина, состоявший из 12 членов и председателя. Рассуждая об этом факте, Н. Хлебников задает себе вопрос и отвечает на него: “Могли ли новгородцы, столь приверженные к грамоте Ярослава, бросить и оставить без развития такое важное учреждение, как суд 12-ти? Я думаю - нет”29. В Древнерусском государстве существовала система вещест- / венных и формальных доказательств. К вещественным доказательствам относились угерянные вещи (“поличное”), обнаруженные у подозреваемого, к формальных - “ордалии”, среди которых важное место занимал судебный поединок - “поле”. По мнению В.М. Грибовского к судебным доказательствам относились: “1) собственное признание; 2) присяга; 3) поединокъ; 4) свидъ- тели и послухи; 5) ордалии или судъ Божий; 6) различные внешние признаки и 7) сводъ”30. Спорным представляется включение в состав доказательств “свода”, т.е. процессульной процедуры, напоминавшей очную ставку. Что касается собственного признания, то в Русской Правде нет никаких упоминаний об этом виде доказательства. По определению В.М. Грибовского, сущность “ордалий” “заключалась в том, что тяжущиеся в надежде на Божью помощь в правом деле соглашались медленно произвести какое-либо такое действие, которое по тогдашним воззрениям, без непосредственного божеского вмешательства являлось бы вредным, гибельным или даже вообще невозможным для них”31. “Суд Божий” Н. Хлебников справедливо рассматривает как языческое явление, в котором наблюдается “проявление божественной воли в огне и воде; огонь и вода объявляют правого и виновного”, приписывая таким образом им соответствующие нравственные свойства2. В Русской Правде и других законах “поле” не упоминается. “Поединок, бесспорно имевший место в жизни Киевской Руси XI- XII вв., должен был отразиться, - поддерживал известную точку зрения В.И. Сергеевича М.А. Чельцов-Бебутов, - в современных законах и в их первой кодификации - в Русской Правде”, а затем в дальнейшем при переписке он мог “исчезнуть, как наиболее противный духу христианства, под пером первых благочестивых переписчиков памятника”3. Однако в летописях и других источниках, в том числе иностранных, говорится о том, что в Древней Руси этот вид “ордалий” достаточно часто применялся. Так, в “Книге драгоценных драгоценностей” Ибн-Роста и Абу-Али Ахмеда ибн-Омара, написанной в начале X в., отмечалось: “Когда кто из них имеет дело против другого, то зовет его на суд к царю, перед которым и препираются; когда царь произнесет приговор, исполняется то, что он велит; если же обе стороны приговором царя не довольны, то, по его приказанию, должны предоставить окончательное решение оружию: чей меч острее, тот и одержит верх”32. В.М. Грибовский писал: “Под судебным поединком понимается решение спора тяжущихся сторон посредством физической борьбы между ними”. Победивший в поединке считался выигравшим рассматриваемое дело, так как “за правого само божество”33. Среди других видов доказательств (ордалий, “суда божьего”) следует выделить испытания огнем, железом и водой. Эти испытания использовались тогда, когда ощущался недостаток иных доказательств. Как указывает С.Э. Цветков, по представлению наших предков, “суд божий являл собой именно зримое вмешательство божественных сил в земные дела, торжество высшей справедливости”34. В Русской Правде “ордалиям” посвящены три статьи. Однако в них не раскрывается процедура их проведения. Из летописных ИС1 очников известно, что если ответчик, связанный и брошенный в воду, начинал тонуть, то он считался выигравшим дело. Испытания железом и водой заключались в держании подозреваемым голыми руками раскаленного железа, в опускании руки в кипяток и т.п. Очевидно, испытание огнем и железом, можно рассматривать как одно, когда обвиняемому передавали в руки кусок раскаленного железа. Об этом говорится в ст. 87 Пространной редакции Русской Правды, в которой упоминается и термин “железо” и словосочетание “или кимь любо образом аже не ожьжеться”35. Хотя в русской Правде и не нашел отражение такой вид ордалий, как “поле” (судебный поединок), многие исследователи счи тают, что он применялся в Древней Руси. Одержавший победу в судебном поединке выигрывал дело. “Судебный процесс вообще - это словесная пря, тяжба, которая отчасти заменяет настоящий поединок, а порой и служит, - отмечает С.Э. Цветков, - прологом к нему”36. Кроме того, он полагает, что “иоле, начавшись единоборством истцов, часто заканчивалось повальной дракой вооруженных послухов обеих сторон”37. Особое место в системе доказательств занимала присяга, получившая название “рота”. Она применялась в процессе рассмотрения малозначительных дел в тех случаях, когда собранных доказательств было недостаточно. Как правило, при помощи такой присяги подтверждалось наличие какого-либо события или его отсутствие. Уже в первом договоре Древней Руси с Византией 907 г. указывалось: “...а Олега водиша и мужии его на роту по Русскому закону кляшася оружьем своим, и Перуном богом своим, и Волосом скотьим богом...”38. Речь идет о том, что русские во главе с князем Олегом клялись своим оружием, обращаясь к основным языческим божествам. Естественно, что отказ от присяги означал признание отказавшегося виновным. Среди внешних признаков судебных доказательств, упоминавшихся в Русской Правде, необходимо назвать синяки, кровоподтеки, раны и другие телесные повреждения, получившие общее наименование “знамение” (ст. 2 Краткой редакции Русской Правды). В делах, связанных с обвинением в краже или убийстве, важнейшим доказательством являлась утерянная вещь, найденная в доме подозреваемого, или труп. В Русской Правде уже были намечены некоторые формы обеспечения исполнения судебного решения. Так, например, вира взыскивалась с убийцы следующим образом: вирник как официальное должностное лицо должен был явиться в дом осужденного с довольно многочисленной свитой и ждать, пока тот заплатит штраф. Преступник должен был обеспечивать их все это время питанием и всем необходимым. Поэтому осужденный был заинтересован в скорейшей уплате своего долга и избавлении от таких непрошенных гостей. Необходимо отметить, что имеются различные точки зрения на организацию судебного процесса в Древнерусском государстве. Так, И.А. Исаев считает, что “процесс делился на три ттала (стадии)”". К первому этапу он относит “заклич”, ко второму - “свод”, к третьему - “гонение следа”. Такие же этапы включают в процесс и авторы учебного пособия “История отечественного государства и права”. Однако ошибочным является их утверждение о том, что “процесс начинался с момента его объявления на торгу (“заклич”)”39. М.А. Чельцов-Бебутов, полагал, что “свод” и Гонение следа” необходимо отнести к особым формам “досудебного установления отношений между потерпевшим (будущим истцом, обвинителем) и предполагаемым ответчиком (обвиняемым)”40. Известный русский юрист И.Я. Фойницкий отмечал, что процесс в Древней Руси “носил частно-исковой характер” и непременно начинался “только по жалобе или челобитью потерпевшего, его семьи или рода”41. Не подразделяя процесс на отдельные этапы, он указывал, что судопроизводство состояло “из ряда формальных действий”, являвшихся обязательными для сторон. В том случае, если не был известен ответчик, он “отыскивался истцом посредством извода, свода (предъявлением поличного последовательно лицам, от которых оно приобретено, и предложением им вопроса, от кого приобрели его) и следа (розыск по оставленным следам)”42. Как видим, И.Я. Фойницкий рассматривал данные обязательные действия в рамках уже начавшегося конкретного судебного процесса. Думается, что точка зрения И.А. Исаева имеет право на существование. В то же время абсолютное большинство исследователей признают, что процесс начинался после подачи иска в суд со стороны потерпевшего, за исключением убийства и воровства, где было невозможно указать на конкретное лицо. Судя по всему, и “свод”, и “гонение следа” существовали у восточных славян еще на этапе догосударственного развития в качестве коллективной помощи потерпевшему со стороны родственников и соседских общин. А после возникновения государства данная традиция применялась в ходе судебного разбирательства, так как суд не был отделен от административных органов и не мог на первом этапе своего развития самостоятельно обеспечить организацию процесса. Более правомерной является, на наш взгляд, точка зрения М.Ф. Владимирского-Буданова. «Общая форма процесса уже с древнейших времен заключала в себе, - считал он, - три стадии: 1)установ- ление сторон; 2) производство суда и 3) исполнение решения»43. Утверждая это, он не исключал в то же время, что «существовали и другие особенные формы, в которых недоставало той или другой из указанных частей процесса»2. Таким образом судебные органы в Киевской Руси не могли существовать независимо от других административных учреждений. Судебными функциями обладали великий князь, центральные государственные органы и учреждения, местные органы управления, а также соответствующие должностные лица. Процесс был состязательным и носил устный характер. Причем различий между гражданским и уголовным процессом не было.

После возникновения государства у восточных славян обы­чаи начали приобретать правовой характер и трансформироваться в судебные полномочия соответствующих органов власти и управле­ния Древнерусского государства.

Хотя в сохранившихся источни­ках права нет достаточно полных сведений о структуре и функциях отдельных судебно-административных органов, тем не менее мож-

но выделить следующие основные виды судебных учреждений: суд князя, суд веча, вотчинный суд и церковный суд.

В Киевской Руси князь обладал высшей административной и судебной властью. Следует отметить, что имевшаяся в отечествен­ной историографии точка зрения о зависимости князя от вече не подтверждается в дошедших до нас источниках. По мнению А.Е. Преснякова, “дуализм князя и веча был своеобразным внут­ренним противоречием в древнерусской государственности, кото­рого не разрешила жизнь Киевской Руси, а потому не должны раз­решать в истории русского права искусственные юридические кон­струкции” 1 .

Независимое положение княжеской власти от вечевого соб­рания в Киевской Руси было обусловлено высоким общественным статусом князя, опиравшегося на свой двор и дружину, на бояр и церковь, на полусвободные и зависимые категории населения сво­их сел и деревень, на которые не распространялось влияние вече­вой и общинной организации общества. В то же время, как отмечал М.Ф. Владимирский-Буданов, “Киевский князь Изяслав Ярославич (1067 г.), не исполнивший требования народа идти против полов­цев, был смещен, как не исполнивший главного своего призва­ния” . Из этого следует, что “полнота власти сохраняется, - писал он, - лишь до тех пор, пока князь находится в согласии (“одиначе- стве”) с народом” .

Княжеский суд первоначально функционировал только в крупных городах, а затем постепенно стал распространяться и на другие населенные пункты. Правосудие осуществлял сам князь или по его поручению соответствующие должностные лица. Его судеб­ные функции распространялись на все земли Древнерусского госу­дарства. Княжескому суду были подсудны прежде всего все сво­бодные люди. Что касается рабов, то над ними осуществляли пра­восудие их хозяева. Тем не менее “и рабы подлежали, - как отме­чал Н. Хлебников, - суду князя, если совершили уголовное престу­пление” 1 .

Местом рассмотрения судебных дел считался “княж двор”, к которому относилась не только собственная резиденция князя, но и те дворы, где в городах и уездах отправляли от имени князя право­судие наместники, волостели и их помощники - тиуны. Однако в Древней Руси, “даже в позднейший период, суд над высшими чле­нами общества принадлежал, - писал Н. Хлебников, - великому князю, а потом царю; было бы совершенно невероятно, чтобы в еще более ранний период суд этот принадлежал кому-либо друго­му, кроме князя” .

Посадникам, являвшимся наместниками князя в землях Древнерусского государства в X-XI вв., были подсудны все граж­данские и уголовные дела в пределах города и примыкавших к не­му волостей. В исключительных случаях некоторым из наместни­ков предоставлялось право “боярского суда”, в соответствии с ко­торым они могли рассматоивать дела и выносить по ним пригово­ры без последующего их утверждения князем.

К таким делам отно-

сились обычно наиболее тяжкие преступления (убийство, коно­крадство, поджег и т.п.). Отвергая попытки некоторых авторов ли­шить их судебных функций, Н. Хлебников подчеркивает, что “та­кие посадники, Ратибор в Тмутаракани, или Чудин в Вышгороде, были полными представителями князя, а следовательно и его судь­ями” 1 . Следует отметить, что в XII- начале XV в. в Новгородской и Псковской республиках посадники стали высшими должностны­ми лицами, обладавшими соответствующими административными и судебными полномочиями.

Юрисдикция волостелей распространялась на несколько сел и деревень, куда обычно не включался уездный центр. Следует от­метить, что волостели в осуществлении правосудия на подвластной им территории не зависели от наместников. “Название волостель для чиновников, судящих и управляющих волостью, попадается, - указывал Н.Хлебников, - уже в Церковном уставе Ярослава и Ус­таве о земских делах, а в XVI столетии название волостелей суще­ствует непрерывно” . Кроме того, он допускает, что в волостях су­дили судьи, “которых Правда знает под именем вирников, так как в древнейшее время, может быть еще до Ярославовой Правды, их обязанность состояла только в сборе вир, когда суд в волости про­изводит старейшина, а княжеский чиновник лишь собирал виры; позднее эти вирники стали заменять старейшин и в народе получи­ли название волостеля, а у князей все еще продолжали называться вирниками” .

О суде веча сохранилось мало сведений, Очевидно, еще на этапе существования племенных объединений административная и судебная роль веча была достаточно высокой. “Вече такого же дои­сторического происхождения, - подчеркивал М.Ф. Владимирский- Буданов, как и княжеская власть и власть боярской думы” 1 . Однако после образования государства роль князя стала значительно воз­растать. Тем не менее вече свое значение в системе государствен­ной власти потеряло не сразу. “В сфере судебной власти вечу пер­воначально принадлежало, - писал М.Ф. Владимирский-Буданов, - право участия во всяком суде (“пред вратами градскими творить веще и суды”); суд производился князем и боярами в присутствии народа” . Оно еще продолжало играть значительную роль особенно в княжествах северо-западной Руси.

Вече были подсудны дела особой государственной важности (о нарушении прав отдельных территорий, преступлениях против государства и др.). В Ипатьевской летописи (1146 г.) упоминается о том, что на вечевом собрании был определен порядок осуществле­ния суда, который князь Игорь обещал соблюдать, включая и заме­ну отдельных тиунов. Хотя уже в Псковской судной грамоте в ст. 4 указывалось: “А князь и посадник на вечи суду не судять, судити им у князя на сенех...” . Другими словами, князю и посаднику за­прещалось участвовать в рассмотрении судебных дел на вечевых собраниях. Вече рассматривало также чрезвычайные дела, связан­ные прежде всего с преступлениями, совершенными князьями и

посадниками. Как указывал М.Ф. Владимирский-Буданов: “Вечу принадлежит суд политический (над князьями и посадниками): в 1097 г. в Киеве суд над Галицкими князьями по доносу князя Во­лынского предоставлен боярах и вечу” 1 .

Вотчинный суд представлял собой суд землевладельцев-бояр, получавших все большую независимость от князя и присваивавших в своих вотчинах функции управления и суда. “К личному иммуни­тету, то есть неподчинению суду местных княжеских агентов, затем присоединялось, - отмечал М.А. Чельцов-Бебутов, - право суда и дани в отношении зависимого от вотчинника населения” . К сожалению, в сохранившихся источниках права нет данных о структуре и организации вотчинного суда. Однако можно предпо­ложить, что бояре отправляли правосудие в вотчинах через своих тиунов и отроков таким же образом, как это осуществлялось в кня­жеском суде. Об этом говорится, в частности, в “Энциклопедиче­ском словаре” Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: “Объем прав древ­нейшего вотчинника представляется чрезвычайно обширным; в сво­ей вотчине они были почти теми же, чем князь был в своем княже­нии, - были не только собственником земли, но и лицом, имевшим административную и судебную власть над населением, жившим на его земле; такой вотчинник сам подсуден был только князю” . В данном словаре указывается, что сведения о судебных функциях вотчинника дошли до нас из жалованных грамот XV-XVI вв., кото­рые “рисуют не новый порядок вещей, а служат отголоском стари­ны, начинающей исчезать в Московском великом княжении, где ука­занный объем вотчинных прав значительно суживается и право соб­ственности на землю сопровождается судебною и административ­ною властью вотчинника лишь как исключение, да и то с отнятием душегубства, разбоя и татьбы с поличным...” 1 .

Церковный суд рассматривал не только дела, связанные с на­рушением церковных норм, но и некоторые гражданские дела. В соответствии с византийским Номоканоном и уставами великих князей Владимира и Ярослава к функциям церковного суда отно­сили практически все дела, связанные с нарушениями семейного права, а также с утверждением духовных завещаний и раздела на­следуемого имущества, дела о преступлениях против церковных постановлений и нравственности. Как отмечал Н. Хлебников, цер­ковь имела “свои суды: с одной стороны, по некоторым преступле­ниям, в отношении всех светских людей; с другой же- по всем преступлениям - в отношении церковных людей” .

Для рассмотрения названных выше дел при епископах учре­ждались особые суды, в состав которых включали как духовных, так и светских судей. К ним относились прежде всего владычные десятильники и наместники.

Наказания, применявшиеся церковными судами, занимают особое место. Как известно, после крещения Руси церковь на пер­вом этапе своего становления широко использовала византийские своды законов. Однако после появления Устава князя Владимира

Святославича и Устава князя Ярослава о церковных судах они все шире стали применяться церковными судами. Необходимо отме­тить, что Устав князя Владимира Святославича нс содержит специ­альных норм, посвященных конкретным наказаниям. Очевидно, первые митрополиты, направляемые в Киев из Византии, не могли еще избавиться от значительной их зависимости от константино­польского патриарха. Об этом свидетельствует Н. Хлебников, ука­зывая, что в Никоновской летописи “за клевету на епископа его раб был наказан отрезанием носа и отсечением рук!” 1 .

Тем не менее дошедшие до нас княжеские уставы свидетель­ствуют о том, что русская православная церковь, пытаясь укрепить свои позиции в обществе, в основном не решалась применять в де­лах, подлежащих юрисдикции церковных судов, достаточно суро­вые наказания, содержавшиеся в византийских кодексах. Поэтому она стремилась применять наказания, которые в значительной сте­пени соответствовали русскому обычному праву. Так, в статье 2 Краткой редакции Устава князя Ярослава говорится: “Аже кто ум­чить девку или насилить, аже боярьская дчи, за сором ей 5 гривен золота, а епископу 5 гривен золота; а менших бояр гривна золота, а епископу гривна золота; добрых людей за сором 5 гривен серебра, а епископу 5 гривен серебра; а на умычницех по гривне серебра епископу, а князь казнить их”’. Последняя часть статьи “а князь казнить их” означала очевидно то, что исполняя решение епископа о денежных штрафах государственный аппарат князя. В данной статье речь идет о согласованном и насильственном похищении невесты. Важно отметить, что согласованное с невестой похищение

приравнивалось по последствиям к насильственному. Следует осо­бо подчеркнуть, что размер денежных штрафов, зафиксированный в статье 2, полностью зависел от социального статуса женщины.

Статья 3 посвящена изнасилованию (“пошибанию”) женщи­ны и налагавшимся за это преступление денежным штрафам (от 5 гривен золотом до 3 рублей) 1 . В данной статье, как и в предыду­щей, исполнение судебного решения возлагалось на княжескую администрацию. Следует отметить, что к юрисдикции князя отно­сились лишь дела об изнасиловании, совершенном между предста­вителями другой веры.

Можно вполне согласиться с утверждением А.В. Стадникова: “Установление имущественных санкций на Руси было, вероятно, предпринято с целью адаптации наказания к обычному русскому праву, поскольку многие деяния, объявленные в княжеских уставах преступными, были признаны общественно опасными только после принятия христианства на Руси и еще долгое время они могли вхо­дить в противоречие с дохристианскими правовыми традициями” .

Во второй половине XI в. был расширен круг штрафных санкций за совершение различных видов преступлений. “Правда сыновей Ярослава вносит, - отмечал Н.Хлебников, - следующие новые положения: 1) установление вервей; 2) постановление об убийстве огнищан; 3) постановление о воровстве; 4) уроки за убий­ство княжеских рабов; 5) постановление о самосуде; 6) защиту соб­ственности” . Кроме того, в период до начала правления великого

князя Владимира Мономаха (1113 г.) “были прибавлены еще новые статьи: 1) общество дикой виры; 2) поклепная вира” .

В древнерусском праве еще не было разграничения между уголовным и гражданским процессом. Тем не менее такие процес­суальные действия, как “гонение следа” и “свод” могли применять­ся только в рамках рассмотрения уголовных дел.

В целом судебный процесс имел четко определенный состя­зательный характер, в котором стороны обладали равными права­ми. Он начинался по заявлению истца, был гласным и устным. Не­которые исследователи полагают, что в церковном суде “уже в пе­риод Древнерусского государства применялся инквизиционный, розыскной процесс с активной ролью суда, с применением пыток, с тайным и письменным (очень формализованным) судопроизводст­вом” 2 . В то же время С. Пашин имеет несколько иную точку зре­ния. “От обвинительного процесса, фрагментарно закрепленного в Русской Правде с последующими дополнениями Ярославичей и Владимира Мономаха, судопроизводство дрейфует, - пишет он, - к процессу инквизиционному, в котором частные начала подменяют­ся публичными, а символические способы обнаружения истины (вроде крестного целования и ордалий, т.е. испытания водой, желе­зом или “божьего суда”) уступают место пыточным; участники процесса все менее остаются его субъектами, и все более оказыва­ются подвергаемыми пристрастным допросам объектами исследо­вания, ведущегося “служилыми людьми” 3 .

Данную точку зрения можно принять применительно к Древ­ней Руси только в контексте судопроизводства церковных судов. Что же касается других судебных органов, то они практиковали состязательный процесс и о начале перехода к инквизиционному можно говорить только относительно периода конца XV - первой половины XVI в. Здесь уместнее согласиться с другим утверждени­ем: “Судебный процесс во многом восходил к обычаям родопле­менной демократии: протекал гласно, начинался только по инициа­тиве истца, имел состязательный характер, обе стороны процесса находились в равном положении; наряду со свидетельскими пока­заниями и вещественными доказательствами имели силу и архаич­ные доказательства в виде жребия или испытания огнем и железом (ордалии)”".

В Русской Правде представлены две специфические процес­суальные формы подготовки дела - “гонение следа” и “свод”. Как отмечал М.А. Чельцов-Бебугов, “и “свод”, и “гонение следа” были некогда способами коллективной самопомощи соседских общин, требовавшими участия большого числа близких потерпевшему лю­дей” 2 . “Гонение следа” означало розыск преступника по его следам. Так, в статье 77 Пространной редакции Русской Правды говорится: “Не будеть ли татя, то по следу женуть; аже не будеть следа ли к селу или к товару, а не отсочять от собе следа, ни едуть на след или отбьться, то тем платити татбу и продажю; а след гнати с чюжими людми а с послухами; аже погубять след на гостиньце на велице, а

села не будеть, или на пусте, кде же не будеть ни села, ни людии, то не платити ни продажи, ни татбы” . Как видим, из содержания данной статьи следует, если след приводил к дому конкретного че­ловека, то он и признавался преступником, если же след приводил в село, то ответственность должна была нести община, если след преступника терялся на большой дороге, то поиск преступника должен был прекратиться. Кроме того, в статье определялась сте­пень ответственности общины за кражу, совершенную на ее терри­тории. Следует также отметить, что в данной статье подчеркивает­ся, если терялся след на большой дороге или в безлюдном месте, то члены общины не должны были отвечать за это преступление, а поиск преступника должны были вести с привлечением чужих лю­дей, чтобы исключить предвзятое отношение представителей дан­ной общины. Важно отметить, что данное процессуальное дейст­вие, не упоминавшееся до этого в Краткой редакции Русской Прав­ды, свидетельствует о совершенствовании судебного процесса, так как в статье предлагаются различные варианты розыска преступ­ника и обеспечивается определенная степень объективности рас­следования.

Так, если след приводил к дому конкретного человека, то он и признавался преступником, если же след приводил в село, то от­ветственность должна была нести община, если след преступника терялся на большой дороге, то поиск преступника должен был пре­кратиться. Кроме того, в статье определялась степень ответствен­ности общины за кражу, совершенную на ее территории. Следует также отметить, что если след терялся на большой дороге или в безлюдном месте, то члены общины не должны были отвечать за

Грибовский В.М. Древнерусское право (Краткий обзор чтений/ рии русского права). - Пг., 1915.-Вып. 1.-С. 88.

удавалось найти человека, продавшего данную вещь, то потерпев­ший получал ее в свою собственность, а купившему на законном основании краденую вещь не полагалось при этом никакой ком­пенсации. Однако он имел право возбудить новое уголовное дело в случае обнаружения затем продавца украденной вещи.

Таким образом процедура “свода” по Русской Правде могла проводиться до осуществления “заклича” или в течение 3 дней по­сле него. Данное процессуальное действие необходимо было осу­ществлять истцом до третьего лица, которое и должно было про­должить поиск преступника до тех пор, пока он не будет найден.

В Русской Правде предусматривалась определенная система доказательств, включавшая и свидетельские показания. В ней раз­личаются две категории свидетелей - “видоки” и “послухи”. “Ви- доки” являлись очевидцами происшествия, т.е. фактически свиде­телями в современном смысле слова. “Послухи” представляли со­бой лиц, которые слышали о случившемся от кого-либо, т.е. они располагали косвенной информацией. В некоторых случаях послу­хи рассматривались как свидетели доброй славы сторон, т.е. они должны были охарактеризовать ответчика или истца как добрых и порядочных людей, которые могли вполне заслуживать доверия. Об этом говорит в свой работе В.М. Грибовский: “От свидетелей видоков Р. Правды нужно отличать упоминаемых ее послухов; хотя терминология названного памятника в данном случае не выдержа­на, но тем не менее под послухом нужно разуметь лица, давших показания о доброй славе обвиняемого” 1 . Необходимо отметить, что точки зрения исследователей на эти две категории свидетелей

ощутимо различаются. Так, М.А. Чельцов-Бебутов считает, что “видок есть простой свидетель в современном смысле, а послух - пособник, на которого “послался” истец или ответчик” 1 . Он отво­дит “послуху” более активную роль в процессе, так как он мог “быть вызван противной стороной на поединок” .

Иногда по отдельным гражданским и уголовным делам тре­бовалось определенное число свидетелей. Так, например, необхо­димо было представить семь свидетелей в делах об убийстве (ст. 18 Пространной редакции Русской Правды), двух свидетелей или “мытника” при заключении договора купли-продажи (ст. 37), а также двух “видоков” при оскорблении действием (ст. 31). “Видок” должен был, как указано в ст. 29, дословно подтвердить во время заседания суда все, что было заявлено стороной (“слово противу слова”). Если же “видок” не являлся в суд, то это означало проиг­рыш дела стороной, которая ссылалась на его показания.

В статье 85 затрагивается исключительный случай, связан­ный с возможностью привлечения холопа в качестве свидетеля. Таковым может быть лишь требование истца (“оже хощеть истец”). Однако свидетельство холопа не могло рассматриваться в качестве доказательства вины подозреваемого. Оно могло только способст­вовать возбуждению уголовного дела, а вина подозреваемого должна была доказана при помощи испытания железом. Если же подозреваемый преодолевал его успешно, то истец должен был уп­латить ему 1 гривну в качестве компенсации .

Следует особо остановиться на характеристике статьи 15 Краткой редакции Русской Правды. В ней, в частности, говорится: “Аже где възыщеть на друзе проче, а он ся запирати почнеть, то ити ему на извод пред 12 человека; да аще будеть обидя не вдал будеть, достойно ему свои скот, а за обиду 3 гривне” 1 . Первая часть статьи касается случая, обусловленного тем, что в результате свода была найдена только одна вещь из многих похищенных, на воз­вращении которых настаивал потерпевший. Особенно большие споры вызывает упоминание в данной статье об “изводе” из 12 че­ловек, которых одни исследователи считают сохранившимся еще в то время общинном суде, другие же рассматривают их в качестве “послухов” - свидетелей доброй славы. Были и такие, которые на­зывали их “судом посредников” , сформированным сторонами, и даже судом присяжных. К сторонникам последней точки зрения относил себя Н.М. Карамзин, который, опираясь на опыт англичан и датчан, писал: “В одном из Новгородских списков Ярославовой Правды сказано, что истец во всякой тяжбе должен идти с ответчи­ком на извод перед 12 граждан - может быть, Присяжных, которые разбирали обстоятельства дела по совести, оставляя судье опреде­лить наказание и взыскивать пеню” . Думается, в то время рано было еще говорить о суде присяжных в полном смысле этого ин­ститута судебной системы. Учитывая то, что в последующих ре­дакциях Русской Правды и других правовых актах об этом вообще не упоминалось, можно предположить, что предлагалось использо-

вать членов общинного суда, существовавшего еще до образования древнерусского государства у восточных славян, в судебном про­цессе в качестве “послухов”, которые могли в полной мере дать характеристику, как истцу, так и ответчику. В то же время необхо­димо признать, что в Новгороде несколько позже начал функцио­нировать суд одрина, состоявший из 12 членов и председателя. Рассуждая об этом факте, Н. Хлебников задает себе вопрос и отве­чает на него: “Могли ли новгородцы, столь приверженные к грамо­те Ярослава, бросить и оставить без развития такое важное учреж­дение, как суд 12-ти? Я думаю - нет” 1 .

В Древнерусском государстве существовала система вещест- / венных и формальных доказательств. К вещественным доказатель­ствам относились утерянные вещи (“поличное”), обнаруженные у подозреваемого, к формальных - “ордалии”, среди которых важ­ное место занимал судебный поединок - “поле”. По мнению В.М. Грибовского к судебным доказательствам относились: “1) собственное признание; 2) присяга; 3) поединокъ; 4) свидъ- тели и послухи; 5) ордалии или судъ Божий; 6) различные внешние признаки и 7) сводъ” . Спорным представляется включение в состав доказательств “свода”, т.е. процессульной процедуры, напоминавшей очную ставку. Что касается собственного признания, то в Русской Правде нет никаких упоминаний об этом виде доказательства.

По определению В.М. Грибовского, сущность “ордалий” “за­ключалась в том, что тяжущиеся в надежде на Божью помощь в правом деле соглашались медленно произвести какое-либо такое

действие, которое по тогдашним воззрениям, без непосредственно­го божеского вмешательства являлось бы вредным, гибельным или даже вообще невозможным для них” 1 . “Суд Божий” Н. Хлебников справедливо рассматривает как языческое явление, в котором на­блюдается “проявление божественной воли в огне и воде; огонь и вода объявляют правого и виновного”, приписывая таким образом им соответствующие нравственные свойства 2 .

В Русской Правде и других законах “поле” не упоминается. “Поединок, бесспорно имевший место в жизни Киевской Руси XI- XII вв., должен был отразиться, - поддерживал известную точку зрения В.И. Сергеевича М.А. Чельцов-Бебутов, - в современных законах и в их первой кодификации - в Русской Правде”, а затем в дальнейшем при переписке он мог “исчезнуть, как наиболее про­тивный духу христианства, под пером первых благочестивых пере­писчиков памятника” 3 . Однако в летописях и других источниках, в том числе иностранных, говорится о том, что в Древней Руси этот вид “ордалий” достаточно часто применялся. Так, в “Книге драго­ценных драгоценностей” Ибн-Роста и Абу-Али Ахмеда ибн-Омара, написанной в начале X в., отмечалось: “Когда кто из них имеет де­ло против другого, то зовет его на суд к царю, перед которым и препираются; когда царь произнесет приговор, исполняется то, что он велит; если же обе стороны приговором царя не довольны, то, по его приказанию, должны предоставить окончательное решение

оружию: чей меч острее, тот и одержит верх” 1 . В.М. Грибовский писал: “Под судебным поединком понимается решение спора тя- жушихся сторон посредством физической борьбы между ними”. Победивший в поединке считался выигравшим рассматриваемое дело, так как “за правого само божество” .

Среди других видов доказательств (ордалий, “суда божьего”) следует выделить испытания огнем, железом и водой. Эти испыта­ния использовались тогда, когда ощущался недостаток иных доказа­тельств. Как указывает С.Э. Цветков, по представлению наших предков, “суд божий являл собой именно зримое вмешательство бо­жественных сил в земные дела, торжество высшей справедливости” .

В Русской Правде “ордалиям” посвящены три статьи. Однако в них не раскрывается процедура их проведения. Из летописных источников известно, что если ответчик, связанный и брошенный в воду, начинал тонуть, то он считался выигравшим дело. Испытания железом и водой заключались в держании подозреваемым голыми руками раскаленного железа, в опускании руки в кипяток и т.п. Очевидно, испытание огнем и железом, можно рассматривать как одно, когда обвиняемому передавали в руки кусок раскаленного железа. Об этом говорится в ст. 87 Пространной редакции Русской Правды, в которой упоминается и термин “железо” и словосочета­ние “или кимь любо образом аже не ожьжеться”"’.

Хотя в Русской Правде и не нашел отражение такой вид ор­далий, как “поле” (судебный поединок), многие исследователи счи-

тают, что он применялся в Древней Руси. Одержавший победу в судебном поединке выигрывал дело. “Судебный процесс вообще - это словесная пря, тяжба, которая отчасти заменяет настоящий поединок, а порой и служит, - отмечает С.Э. Цветков, - прологом к нему” 1 . Кроме того, он полагает, что “иоле, начавшись единоборст­вом истцов, часто заканчивалось повальной дракой вооруженных послухов обеих сторон” .

Особое место в системе доказательств занимала присяга, по­лучившая название “рота”. Она применялась в процессе рассмот­рения малозначительных дел в тех случаях, когда собранных дока­зательств было недостаточно. Как правило, при помощи такой при­сяги подтверждалось наличие какого-либо события или его отсут­ствие. Уже в первом договоре Древней Руси с Византией 907 г. указывалось: “...а Олега водиша и мужии его на роту по Русскому закону кляшася оружьем своим, и Перуном богом своим, и Воло­сом скотьим богом...” . Речь идет о том, что русские во главе с кня­зем Олегом клялись своим оружием, обращаясь к основным языче­ским божествам. Естественно, что отказ от присяги означал при­знание отказавшегося виновным.

Среди внешних признаков судебных доказательств, упоми­навшихся в Русской Правде, необходимо назвать синяки, крово­подтеки, раны и другие телесные повреждения, получившие общее наименование “знамение” (ст. 2 Краткой редакции Русской Прав­ды). В делах, связанных с обвинением в краже или убийстве, важ­нейшим доказательством являлась утерянная вещь, найденная в доме подозреваемого, или труп.

В Русской Правде уже были намечены некоторые формы обеспечения исполнения судебного решения. Так, например, вира взыскивалась с убийцы следующим образом: вирник как офици­альное должностное лицо должен был явиться в дом осужденного с довольно многочисленной свитой и ждать, пока тот заплатит штраф. Преступник должен был обеспечивать их все это время пи­танием и всем необходимым. Поэтому осужденный был заинтере­сован в скорейшей уплате своего долга и избавлении от таких не­прошенных гостей.

Необходимо отметить, что имеются различные точки зрения на организацию судебного процесса в Древнерусском государстве. Так, И.А. Исаев считает, что “процесс делился на три этапа (ста­дии)”". К первому этапу он относит “заклич”, ко второму - “свод”, к третьему - “гонение следа”. Такие же этапы включают в процесс и авторы учебного пособия “История отечественного государства и права”. Однако ошибочным является их утверждение о том, что “процесс начинался с момента его объявления на торгу (“заклич”)” .

М.А. Чельцов-Бебугов, полагал, что “свод” и “гонение следа” необходимо отнести к особым формам “досудебного установления отношений между потерпевшим (будущим истцом, обвинителем) и предполагаемым ответчиком (обвиняемым)” . Известный русский юрист И.Я. Фойницкий отмечал, что процесс в Древней Руси “но­сил частно-исковой характер” и непременно начинался “только по

жалобе или челобитью потерпевшего, его семьи или рода” 1 . Не подразделяя процесс на отдельные этапы, он указывал, что су­допроизводство состояло “из ряда формальных действий”, являв­шихся обязательными для сторон. В том случае, если не был извес­тен ответчик, он “отыскивался истцом посредством извода, свода (предъявлением поличного последовательно лицам, от которых оно приобретено, и предложением им вопроса, от кого приобрели его) и следа (розыск по оставленным следам)” . Как видим, И.Я. Фойницкий рассматривал данные обязательные действия в рамках уже начавшегося конкретного судебного процесса.

Думается, что точка зрения И.А. Исаева имеет право на су­ществование. В то же время абсолютное большинство исследова­телей признают, что процесс начинался после подачи иска в суд со стороны потерпевшего, за исключением убийства и воровства, где было невозможно указать на конкретное лицо. Судя по всему, и “свод”, и “гонение следа” существовали у восточных славян еще на этапе догосударственного развития в качестве коллективной по­мощи потерпевшему со стороны родственников и соседских об­щин. А после возникновения государства данная традиция приме­нялась в ходе судебного разбирательства, так как суд не был отде­лен от административных органов и не мог на первом этапе своего развития самостоятельно обеспечить организацию процесса. Более правомерной является, на наш взгляд, точка зрения М.Ф. Вла­димирского-Буданова. «Общая форма процесса уже с древнейших времен заключала в себе, - считал он, - три стадии: 1)установ-

ление сторон; 2) производство суда и 3) исполнение решения» 1 . Утверждая это, он не исключал в то же время, что «существовали и другие особенные формы, в которых недоставало той или другой из указанных частей процесса» .

Таким образом судебные органы в Киевской Руси не могли существовать независимо от других административных учрежде­ний. Судебными функциями обладали великий князь, центральные государственные органы и учреждения, местные органы управле­ния, а также соответствующие должностные лица. Процесс был состязательным и носил устный характер. Причем различий между гражданским и уголовным процессом не было.

Формирование государства и права Древней Руси происходило поэтапно. Веха их появления (IX-XI вв.) практически не обеспечена достоверными письменными источниками, включая сведения о становлении судебной системы в Древней Руси.

Термин «суд» в Древнерусском государстве имел несколько интерпретаций. Так, например, суд - означало наделение правом судить, осуждать, судебную власть в целом; также суд ассоциировался с законом, обозначающим судебный порядок; кроме того, суд значил пространство власти, то есть компетенцию; наконец, суд означал непосредственно судебный процесс во всех его стадиях и со всеми последствиями.

Первое упоминание понятия «суд» имеет место быть в Уставе великого князя Владимира Святославовича «О десятинах, судах и людях церковных». Точная дата издания указанного выше Устава историками не определена, однако исследователи событий той эпохи относят его появление к первым годам XI в. В некоторых источниках «создание этого Устава обозначено датами: 986-1015 годы» - Российское законодательство 10-20 вв. Том 1. Юридическая литература, с. 139.

Наиболее старого источника с упоминанием о судах, нежели Устав «О десятинах, судах и людях церковных», на сегодняшний день не найдено, а это дает возможность связывать как раз с указанным Уставом отделение суда от княжеской власти, возникновение в Древнерусском государстве суда в качестве органа, осуществляющего правосудие, а также отсчитывать его историю с первых лет XI в.

Принятие христианства, вне сомнений содействовало образованию права в Древней Руси. Первым этапом образования права в Древнерусском государстве считаю возможным считать установление византийского права в виде церковных правил - канонов. По прошествии времени, с помощью расширения связей с западными и скандинавскими соседями, увеличивалось также влияние их культуры, включая правовую культуру. В дальнейшем Древнерусские князья стали издавать и свои собственные законы.

Возникновение первых письменных списков законов или уставов на славянском языке, называющихся «Русская правда» связано с именем князя Ярослава Мудрого. По данному источнику видно, каким образом протекало появление и формирование права и судопроизводства в Древней Руси, за какие деяния люди подвергались преследованиям, а также каким образом вершился суд. В данном источнике также говорится о кровной мести в качестве вида возмездия обидчику за совершенное убийство: «кто убьет человека, тому родственники убитого мстят за смерть смертию; а когда не будет мстителей, то с убийцы взыскать деньгами в казну...» - Правда Ярослава Мудрого// Российское законодательство 10-20 вв. Том 1. Юридическая литература, с. 208. После чего перечислялись размеры взысканий в зависимости от знатности и положения убитого: самый большой штраф ("вира") - за голову боярина княжеского. В следующих источниках кровная месть в полном объеме была устранена с заменой на штрафы-виры, взыскиваемые в пользу семьи погибшего.

Помимо этого, в «Русской правде» Ярослава Мудрого также имели место быть нормы, регламентирующие порядок судопроизводства, а также систему наказаний за совершенные преступления. Местом суда был обозначен княжеский двор, а сам князь являлся доминирующим вершителем правосудия. Одновременно князь имел возможность поручить ведение суда специально назначенным им людям из своего окружения, которые именовались вирниками, наделенными правом взять себе в помощники писца.

Кроме того, в «Русской правде» Ярослава Мудрого говорилось о возможности разрешить спор посредством привлечением к делу двенадцати граждан, которые рассматривали дело, разрешали вопрос о виновности либо невиновности ответчика, оставляя судье право назначить ему наказания. Полагаю, это было первой вариацией будущего суда присяжных.

Право Древней Руси не разделяло уголовные и гражданские дела, однако ряд процессуальных действий имел место быть лишь при разрешении уголовных дел, а именно гонение следа, свод.

Полагаю, имеет значение тот факт, что как по уголовным, так и по гражданским делам имел место быть состязательный процесс, при реализации которого, стороны признавались равноправными. Обе стороны в судебном процессе именовались истцами.

Русская Правда включала в себя две специализированные процессуальные формы досудебной стадии дела: гонение следа и свод.

Гонением следа признавался розыск преступника по его следам. Если след приводил к дому конкретного человека, этот человек и признавался преступником, в случае, если же след приводил в село, тогда ответственность несла община, если же след терялся на большой дороге, в этом случае поиск преступника останавливался.

Когда ни утраченная вещь, ни похититель не были разысканы, потерпевший прибегал к закличу, что означало оглашение на торговой площади о пропаже в надежде и с целью, что кто-то опознает украденное или потерянное имущество у иного лица. При этом, человек, у которого обнаружится утраченная вещь, был вправе заявить о том, что он приобрел такую вещь законным способом, например, купил. В этом случае начинается процесс свода. Суть такого процесса сводилась к тому, что владелец имущества должен был подтвердить добросовестность приобретения такого имущества, то есть обозначить лицо, у которого он приобрел данную вещь. В этом случае в качестве доказательственной базы было достаточно показаний двух свидетелей и мытника, то есть сборщика торговых пошлин.

Таким образом, в Древней Руси суд не был обособленной от администрации инстанцией. Посадники и иные должностные лица, реализовывающие правосудие, получали соответствующую часть вир и продаж, взыскиваемых при разрешении споров. Помимо этого, данные лица получали вознаграждения также лицами, участвующими в деле. Высшей судебной инстанцией являлся великий князь.

ВВЕДЕНИЕ………………………………………………………… …………….3
ГЛАВА 1 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУДА В ДРЕВНЕЙ РУСИ…………………………………………………………….…… …………..5

Понятие суда в Древней Руси…………………………………………….…5
Ранний «русский закон» о суде и наказаниях за преступления…………..6

………………………………………… ……………………...8
ГЛАВА 3 ВИДЫ СУДОВ В ДРЕВНЕЙ РУСИ……………………………...11
2.1 Княжеский суд………………………………………………………………11
2.2 Вотчинный суд……………………………………………………………... 13
2.3 Общинный суд……………………………………………………………... 13
2.4 Церковный суд……………………………………………………………... 14
ЗАКЛЮЧЕНИЕ…………………………………………………… …………..16
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ……………………….20

ВВЕДЕНИЕ

Возникновение судебной системы в Древней Руси - вопрос мало исследованный. Во многом это объясняется и тем, что в Древней Руси не было специальных судебных органов. Судебные функции выполняли представители администрации, включая ее главу великого князя. Судебные функции выполняли также церковь и отдельные феодалы, которые имели право судить зависимых от них людей (вотчинная юстиция).
Судебная власть сосредоточивалась в древней Руси в руках князей и их чиновников (посадников и тиунов), веча и общин. Процесс был состязательный и гласный. Дело решалось на основании представленных сторонами доказательств; таковыми являлись: признание, свидетели и послухи, присяга, суды Божии или ордалии (т.е. испытание водой или огнем), «поле» или судебный поединок. Победитель в поединке считался правым. С другой стороны, если преступник был схвачен на месте или с похищенною вещью, этого считалось достаточным для осуждения. Суд в своем решении констатировал исход состязания сторон; вначале решение суда было устное, позднее оно облекалось в письменную форму. Обвинительный приговор суда выдавал «головою» осужденного потерпевшему, для удовлетворения указанным судом порядком.
Основные сведения о судах и судопроизводстве в России, широко освещенные в источниках, рассказывают о развитии судов со времен Петра I.
А что было раньше? Откуда вообще пошел русский суд? Эти вопросы на настоящий день не получили достаточного освещения.
Поэтому тема курсовой работы представляется весьма актуальной.
Цель курсовой работы заключается в анализе развития институтов судебной системы древнерусского государства.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие основные задачи курсовой работы:

Раскрыть понятие суда в Древней Руси
Изучить основы судебного процесса в Древней Руси
Раскрыть основные виды судов в Древней Руси

При написании данной работы были использованы учебная и научная литература по истории отечественного государства и права.
Данная курсовая работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников.
В первой главе курсовой работы рассмотрена общая характеристика суда в Древней Руси. В частности, здесь раскрыты понятие суда и ранний «русский закон» о суде и наказаниях за преступления.
Во второй главе рассмотрена общая характеристика судебного процесса в Древней Руси.
В третьей главе курсовой работы изучены основные виды судов в Древней Руси: общинный суд, княжеский суд, вотчинный суд, церковный суд.

ГЛАВА 1 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУДА В ДРЕВНЕЙ РУСИ

1.1 Понятие суда в Древней Руси






В древнерусской истории слово суд впервые упоминается в Уставе князя Владимира Святославовича "О десятинах, судах и людях церковных".
Точная дата принятия Устава историками не определена. Но исследователи событий той эпохи относят его появление к первым годам XI века. В документе упоминается действующая церковь Святой Богородицы (освящена в 996 году), княгиня Анна (умерла в 1011 году), митрополит и епископы.
Более древнего источника с упоминанием о судах, чем Устав "О десятинах, судах и людях церковных", до настоящего времени не обнаружено, что и позволяет связывать именно с ним отделение суда от княжеской власти, появление на Руси суда как учреждения правосудия и отсчитывать его историю с первых лет XI века .

Ранний «русский закон» о суде и наказаниях за преступления

Договоры Руси с Византией (911 и 944 гг.) в большей своей части посвящены вопросам уголовного права, а также отношениям международным, торговым, а не вопросам судопроизводства. Можно сделать вывод о наличии ко времени заключения договоров развитой системы права Киевской Руси, так как договоры ссылаются на «закон русский». Решение некоторых вопросов в договорах близко к решению их в «Русской Правде».
Так, ст. 4 договора 911 года говорит об убийстве грека русским или русского греком. Греческий закон устанавливал в таком случае смертную казнь по приговору суда; «закон русский» знал кровную месть. Текст договора говорит о предании убийцы смерти, но не устанавливает какого-либо порядка исполнения нормы.
Единственная статья - 3 - договора 911 года, имеющая отношение к судопроизводству, недостаточно ясна и вызвала ряд толкований. Прежде всего, спорным оказался начальный термин статьи: «А о главах...» Обозначает ли он преступление убийства, подобно Русской Правде («за голову»), или ему надо придать более широкий смысл, то есть преступления вообще? Если принять второе мнение, то можно истолковать всю статью, как правило, о делении всех доказательств по делам о преступлениях. К первой группе - «показания явленные» - относятся материальные следы события и показания посторонних лиц. Ко второй группе относится присяга сторон, к которой надо прибегать, если доказательствам первой группы нельзя будет верить. В летописном рассказе о заключении Олегом договора с Византией говорится, что русские, присягая, снимали с себя щиты и клялись богом Перуном. Очевидно, эта форма присяги имелась в виду и процессуальной нормой договора 911 года.
В отношении суда в Киевской Руси периода договора с Византией и позже, вплоть до начала XI в. имеются лишь скудные указания. Так, летописец сообщает, что при Владимире за убийство взыскивалась денежная вира, шедшая в княжескую казну. Здесь отчетливо выступает значение наказания в качестве источника княжеских доходов.
Этот летописный рассказ раскрывает два очень важных момента. Во-первых, тут проявилось активное вмешательство государственной власти в ранее регулировавшиеся родовыми обычаями отношения. Во-вторых, как это видно из всего повествования летописца, в вопросе о применении наказания столкнулись две тенденции. Принятие христианства, сопровождавшееся появлением на Руси греческого духовенства со своими порядками, соответствовавшими всему строю государственных отношений Византийской империи, не могло не оказать влияния на законодательство Киевской Руси. Летописец говорит об отдельных «уставах», то есть законах, созданных Владимиром. Именно по совету епископов Владимир ввел замену вир смертной казнью за убийства, число которых значительно выросло. Однако, как говорит летописец, бояре вскоре настояли на возвращении к прежнему порядку взимания вир, мотивируя это мероприятие чисто финансовыми соображениями.
Сопоставление вышеприведенных норм договоров Руси с Византией позволяет сделать вывод о том, что в IX веке уже существовал суд как орган государственной власти. Он не был, конечно, отделен от административных органов. Это был суд либо самого князя, о чем постоянно указывают светские и церковные источники, либо суд поставленных князем судей - его тиунов, заменявших его, или посадников.

ГЛАВА 2 ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СУДЕБНОГО ПРОЦЕССА В ДРЕВНЕЙ РУСИ

Древнерусское право еще не знало разграничения между уголовным и гражданским процессом, хотя некоторые процессуальные действия могли применяться только по уголовным делам (гонение следа, свод).
Судебный процесс носил ярко выраженный состязательный характер. Он начинался только по инициативе истца, стороны в нем (истец и ответчик) обладали равными правами, судопроизводство было гласным и устным, значительную роль в системе доказательств играли «ордалии» («суд божий»), присяга и жребий .
Процесс делился на три этапа (стадии). Первый – заклич - означал объявление о совершившемся преступлении (например, о пропаже имущества). Он производился в людном месте, «на торгу», где объявлялось о пропаже вещи, обладавшей индивидуальными признаками, которую можно было опознать. Если пропажа обнаруживалась по истечении трех дней с момента заклича, тот, у кого она находилась, считался ответчиком (ст. 32, 34 ПП).
Вторая стадия процесса – свод (отыскивание ответчика) – напоминала очную ставку. Свод осуществлялся либо до заклича, либо в срок до истечения трех дней после него. Лицо, у которого обнаруживали пропавшую вещь, должно было указать, у кого эта вещь была приобретена. Свод продолжался до тех пор, пока не доходил до человека, не способного дать объяснение, где он приобрел эту вещь. Таковой и признавался вором – «татем». Если свод выходил за пределы населенного пункта, где пропала вещь, он продолжался до третьего лица. На него возлагалась обязанность уплатить собственнику стоимость вещи, и ему предоставлялось право далее самому продолжать свод.
«Гонение следа» - третья стадия судебного процесса, заключавшаяся в поиске доказательств и преступника (ст. 77 ПП). При отсутствии в Древней Руси специальных розыскных органов и лиц гонение следа осуществляли потерпевшие, их близкие, члены общины и добровольцы .
В судебном процессе использовались различные виды доказательств устные, письменные, свидетельские показания. Очевидцы происшествия назывались видоками, кроме них выступали послухи – свидетели «доброй славы» обвиняемого, его поручители. Послухом мог быть только свободный человек, в качестве видоков привлекались закупы («в малой тяжбе») и боярские тиуны (холопы).
При ограниченном количестве судебных доказательств по решению суда применялись присяги (« роты») и ордалии (испытания железом и водой). При испытании железом о виновности испытуемого судили по характеру ожога от раскаленного металла; при испытании водой подозреваемого, связанного особым образом, погружали в воду, если он не тонул, то признавался виновным. Возможно, что уже в древности на Руси при недостаточности доказательств, для окончательного выяснения истины применялся судебный поединок .

Наказание
Система наказаний по Русской Правде достаточно проста. Смертная казнь не упоминается в кодексе, хотя на практике она, несомненно, имела место. Умолчание можно объяснить двумя обстоятельствами:

Законодатель понимает смертную казнь как продолжение кровной мести, которую стремится устранить;
Влиянием христианской Церкви, выступавшей против смертной казни в принципе.

Высшей мерой наказания по Русской Правде остается поток и разграбление, назначаемые только в трех случаях - за убийство в разбое (ст.7 ПП), поджог (ст.83 ПП) и конокрадство (ст.35 ПП). Наказание включало конфискацию имущества и выдачу преступника (вместе с семьей) «головой», т.е. в рабство.
Следующим по тяжести видом наказания была вира - штраф, который назначался только за убийство. Вира поступала в княжескую казну. Родственникам потерпевшего уплачивалось головничество. Вира могла быть одинарная (40 гривен за убийство простого свободного человека) или двойная (80 гривен за убийство человека с привилегиями - ст. 19, 22 КП, ст. 3 ПП).
Существовал особый вид виры - «дикая» или «повальная», которая налагалась на всю общину. Наказание применялось при простом, не разбойном убийстве; при этом община либо отказывалась выдавать своего подозреваемого в убийстве члена, либо не могла «отвести от себя след» (подозрения). Община платила за своего члена только в том случае, если он ранее участвовал в вирных платежах за своих соседей. Институт «дикой»
виры выполнял полицейскую функцию, связывая всех членов общины круговой порукой. За нанесение увечий, тяжких телесных повреждений назначались «полувиры» (20 гривен - ст. 27, 88 ПП). Все остальные преступления (как против личности, так и имущественные) наказывались штрафом- продажей, размер которой дифференцировался в зависимости от тяжестей преступления (1,3,12 гривен). Продажа поступала в казну, потерпевший получал урок - денежное возмещение за причиненный ему ущерб.
По Русской Правде сохраняются древнейшие элементы обычая, связанны с принципом талиона («око за око, зуб за зуб»), в случаях с кровной смертью. Но главной целью наказания становится возмещение ущерба (материального и морального).

ГЛАВА 3 ВИДЫ СУДОВ В ДРЕВНЕЙ РУСИ

2.1 Княжеский суд

помиловать преступника .

Суд, который производил сам князь и его посадники и тиуны, носил чисто внешний, механический характер. Судья почти не входил во внутреннюю расценку доказательств. Он был обязан, безусловно, верить им, раз они удовлетворяли известным формальным требованиям. Придет на двор судьи муж «синь» (в синяках) или «надражен» (раненый) и станет жаловаться на кого-либо, а ответчик не приведет послухов, которые покажут, что избитый сам начал драку, дело кончено: ответчик обвиняется. Но, даже если послухи «вылезут», они должны слово в слово показывать, как было дело; в противном случае ответчик также обвиняется. Приведут татя с лицом, т. е. поличным, пойманного на месте преступления, тут тоже не полагается никаких размышлений и колебаний. Увидят у кого что-нибудь тяжебное на торгу, не берут прямо, говоря: это мое, но «пойди на свод, где еси взял». И человек, у которого нашлась краденая вещь, должен показать и доказать, у кого он ее купил, в противном случае обвиняется как вор. Найдут убитого на известной территории, община, несущая круговую ответственность, вервь, должна разыскать убийцу, в противном случае должна заплатить виру князю и головничество родственникам убитого. Обокраден купеческий табор на дороге, и след воровской приводит к селу, село обязано разыскать вора или «отсочить», т. е. отвести от себя след. Нет послухов и видоков у тяжущихся, пусть идут на роту, а если дело большое - на воду или железо; кому выпадет на долю очищение ротой, водой или железом, тот и прав и т. д.
Такой механический, чисто формальный суд был в то же время и пассивным. Истец сам производил предварительное следствие, например, доискивался вора украденной вещи, опознанной на торгу, и шел до конца свода или до «конечного татя» в своем миру. И только, когда свод выходил за пределы мира, взыскание падало на последнего человека, до которого привел свод и который обязывался уже, если хотел, сам продолжать свод. Владелец бежавшего холопа сам разыскивал его, и посадник должен был только оказывать ему помощь, когда тот обращался за ней, при поимке опознанного холопа.
Впрочем, есть указание на существование при суде особых лиц, которые за вознаграждение помогали потерпевшим. В Краткой Правде в составе населения Новгорода упоминаются ябедники. Из позднейших источников узнаем, что ябедник был чиновник, занимавшийся отыскиванием воров и покражи по следам преступления, помогавший в этом отношении потерпевшему. Вынеся приговор, суд часто предоставлял самому потерпевшему осуществить восстановление своего права:

получить деньги;
увести к себе домой в холопство должника, и продать его.

Эта пассивность суда вместе с его механичностью и формализмом и были причиной того, что суд был не столько государственной функцией, сколько средством кормления для князей и их дружинников. Так как и военная функция князя и его дружины носила характер известной профессии, известного ремесла, оплачиваемого данью «мира деля», то и древнерусское княжение, несмотря на всю пропаганду возвышенных идей государства со стороны церкви, рассматривалось князьями как предмет эксплуатации, как доходная статья. Отсюда при благоприятных обстоятельствах, при упадке силы и значение веча, легко было уже перейти к воззрению на княжество как на частную собственность князя .

2.2 Вотчинный суд
–

2.3 Общинный суд
, на котором могли решаться мелкие внутриобщинные дела: перераспределение земельных наделов, аккумулированию пустующих и брошенных земель. Но о функциях этого суда сведений в источниках не сохранилось .

2.4 Церковный суд
Компетенция церковного суда в Древней Руси была необычайно обширна. По уставам князей св. Владимира и Ярослава, все отношения гражданской жизни, которые касались религии и нравственности, были отнесены к области суда церковного, епископского.
На Руси Церковь получила в свое исключительное ведение все дела, связанные с супружескими союзами. Церковному суду подлежали и дела, касающиеся взаимоотношений между родителями и детьми. Церковь своим авторитетом защищала как родительские права, так и неприкосновенность личных прав детей.
Дела по наследству тоже были подсудны Церкви. Впервые века христианской истории Руси такие дела случались часто, поскольку весьма много было незаконных, с церковной точки зрения, браков. Права детей от таких браков на отцовское наследство подлежали усмотрению церковных судов. Русская практика склонялась к признанию за детьми, от таких браков, прав на часть наследства. Все споры, которые возникали по поводу духовного завещания, тоже подлежали ведению церковных судов .
Все церковно – судебные дела подразделялись на три разряда:

дела греховные без элементов преступного деяния (волхование, браки близких родственников, развод по согласию супругов). Эти дела разбирал епископ без княжеского судьи и по церковным законам;
дела церковно – преступные, в которых нарушен также государственный закон (изнасилование, односторонний развод по инициативе мужа без вины жены, оскорбление женской чести, блуд, убийство, поджог гумна и др.). Суд осуществлялся княжеским судьей при участии церковного судьи;
все дела духовных лиц, судимые церковной властью.

Судебная власть Церкви устанавливалась над всем христианским населением Руси, но лишь по определенным делам. Над некоторыми группами населения (церковные люди) церковный суд устанавливался по всем делам, так же как суд над всем населением церковных земель (вотчин). В ряде случаев действие церковных уставов накладывалось на сферу действия государственного законодательства .

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Древнерусское государство и право проходят в своем развитии ряд последовательно сменяющих друг друга этапов. Период их возникновения и становления (IX-XI вв.) наименее обеспечен достоверными письменными источниками, в том числе и содержащими информацию о развитии судебной системы в древнерусском государстве.
Слово «суд» в Древней Руси имело очень разнообразные значения:
1) суд значил право судить, судебную власть
2) суд - закон, определяющий порядок суда; в этом смысле суд значил то же, что и судебник: Правда Русская или некоторые ее статьи озаглавливаются в списках иногда словами: суд Ярослава, в других - судебник Ярослава
3) суд - пространство судебной власти - то, что мы называем компетенцией. Например «наместник с судом боярским» или «без суда боярского», т. е. с правом или без права судить известный круг дел
4) суд - судебный процесс, судоговорение со всеми ему предшествующими актами и со всеми последствиями, из него вытекающими.
Судебный процесс носил ярко выраженный состязательный характер. Он начинался только по инициативе истца, стороны в нем (истец и ответчик) обладали равными правами, судопроизводство было гласным и устным, значительную роль в системе доказательств играли «ордалии» («суд божий»), присяга и жребий.
Процесс делился на три этапа (стадии). Первый – заклич - означал объявление о совершившемся преступлении (например, о пропаже имущества). Он производился в людном месте, «на торгу», где объявлялось о пропаже вещи, обладавшей индивидуальными признаками, которую можно было опознать. Если пропажа обнаруживалась по истечении трех дней с момента заклича, тот, у кого она находилась, считался ответчиком (ст. 32, 34 ПП).
Вторая стадия процесса – свод (отыскивание ответчика) – напоминала очную ставку. Свод осуществлялся либо до заклича, либо в срок до истечения трех дней после него. Лицо, у которого обнаруживали пропавшую вещь, должно было указать, у кого эта вещь была приобретена. Свод продолжался до тех пор, пока не доходил до человека, не способного дать объяснение, где он приобрел эту вещь. Таковой и признавался вором – «татем». Если свод выходил за пределы населенного пункта, где пропала вещь, он продолжался до третьего лица. На него возлагалась обязанность уплатить собственнику стоимость вещи, и ему предоставлялось право далее самому продолжать свод.
«Гонение следа» - третья стадия судебного процесса, заключавшаяся в поиске доказательств и преступника (ст. 77 ПП). При отсутствии в Древней Руси специальных розыскных органов и лиц гонение следа осуществляли потерпевшие, их близкие, члены общины и добровольцы.
В Древнерусском государстве суд не был отделен от администрации, высшей судебной инстанцией был великий князь. Он обладал огромными полномочиями во время процесса, в частности был вправе:

участвовать в судебном заседании;
принимать решения по гражданскому, объявлять приговор по уголовному делу;
помиловать преступника.

Княжеский суд распространялся на все население, разрешал дела феодальной знати, междукняжеские споры. Обычное место суда – «княжь двор» (резиденция в столице и дворы княжеских чиновников в провинции).
Отрывочные известия летописей позволяют сделать вывод о том, что, киевские князья часто осуществляли суд совместно со своими боярами. Иногда боярская дума совместно с «людьми», вечем стольного города осуществляют суд над членами княжеской семьи. Источники подчеркивают, что судебная функция является одной из главных обязанностей княжеской власти, что князь лично должен осуществлять суд и отвечает за неправильные действия поставленных им для суда тиунов.
Помимо княжеского суда в Киевской Руси активно формировался вотчинный суд – суд землевладельца над зависимым населением.
Крупные землевладельцы-бояре постепенно приобретают все большую независимость от князя и становятся настоящими «государями» в своих вотчинах, присваивая функции управления и суда. Князья должны были признать за ними соответствующие права. К личному иммунитету, то есть неподчинению суду местных княжеских агентов, затем присоединялось право суда и дани в отношении зависимого от вотчинника населения.
По аналогии с организацией княжеского суда, боярин отправлял в своих вотчинах суд либо лично, либо через своих тиунов и отроков.
Можно назвать также суд общины,
и т.д.................

Древнерусское государство и право проходят в своем развитии ряд последовательно сменяющих друг друга этапов. Период их возникновения и становления (IX-XI вв.) наименее обеспечен достоверными письменными источниками, в том числе и содержащими информацию о развитии судебной системы в древнерусском государстве.

Слово «суд» в Древней Руси имело очень разнообразные значения:
1) суд значил право судить, судебную власть,
2) суд - закон, определяющий порядок суда; в этом смысле суд значил то же, что судебник: Правда Русская или некоторые ее статьи озаглавливаются в списках иногда словами: суд Ярославль, в других - судебник Ярослава,
3) суд - пространство судебной власти - то, что мы называем компетенцией, например «наместник с судом боярским» или «без суда боярского», т. е. с правом или без права судить известный круг дел; наконец,
4) суд - судебный процесс, судоговорение со всеми ему предшествующими актами и со всеми последствиями, из него вытекающими.

В древнерусской истории слово суд впервые упоминается в Уставе князя Владимира Святославовича "О десятинах, судах и людях церковных". Владимир Святославович - с 969 года Князь Новгородский, а с 980 - Великий князь Киевский, при котором состоялось крещение Руси, т.е. было принято христианство. Точная дата принятия Устава историками не определена, но исследователи событий той эпохи относят его появление к первым годам XI в. В документе упоминается действующая церковь Святой Богородицы (освящена в 996 году), княгиня Анна (умерла в 1011 году), митрополит и епископы (первые епископии Белгородская, Новгородская и Полоцкая возникли в самом начале XI в.).

Более древнего источника с упоминанием о судах, чем Устав "О десятинах, судах и людях церковных", до настоящего времени не обнаружено, что и позволяет связывать именно с ним отделение суда от княжеской власти, появление на Руси суда как учреждения правосудия и отсчитывать его историю с первых лет XI в.

Принятие христианства, бесспорно, способствовало и становлению древнерусского права. Поначалу посредством восприятия византийского права в виде церковных правил (канонов). В дальнейшем, по мере расширения связей с западными и скандинавскими соседями, усиливалось и влияние их культуры, в том числе правовой. Древнерусские князья начали создавать и собственные законы.

Так, появление первых письменных списков законов - уставов на славянском языке под общим названием Ярославова Правда связывают с именем князя Ярослава Мудрого. По этим историческим памятникам можно проследить, как происходило зарождение и развитие права и судопроизводства в Древней Руси, за какие деяния люди подвергались преследованиям и как вершился суд. В них еще упоминалась кровная месть как форма возмездия обидчику за совершенное убийство: "кто убьет человека, тому родственники убитого мстят за смерть смертию; а когда не будет мстителей, то с убийцы взыскать деньгами в казну...". Далее перечислялись размеры взысканий в зависимости от знатности и положения убитого: самый большой штраф ("вира") - за голову боярина княжеского. В более поздних источниках кровная месть полностью вытесняется штрафом-вирой в пользу семьи погибшего.

Кроме того, в уставах и грамотах Ярослава содержались нормы, устанавливающие порядок судопроизводства и систему наказаний за преступления. Местом суда являлся княжеский двор, а сам князь - главным вершителем правосудия. В то же время князь мог поручить ведение суда специально назначенным им людям из своего окружения, так называемым вирникам, имевшим право взять себе в помощники писца. Упоминается в Ярославовых грамотах и о возможности разрешить тяжбу привлечением 12 граждан, которые разбирали дело, решали вопрос о виновности ответчика, оставляя за судьей право назначения наказания. Это, видимо, один из первых прообразов будущего суда присяжных.

Таким образом, в Древнерусском государстве суд не был отделен от администрации. Посадники и другие должностные лица, осуществлявшие правосудие, получали определенную часть вир и продаж, взимаемых при рассмотрении дел. Кроме того, они вознаграждались и сторонами - участниками процесса. Высшей судебной инстанцией был великий князь.
Древнерусское право еще не знало разграничения между уголовным и гражданским процессом, хотя некоторые процессуальные действия могли применяться только по уголовным делам (гонение следа, свод). Во всяком случае и по уголовным, и по гражданским делам применялся состязательный (обвинительный) процесс, при котором стороны были равноправны. Обе стороны в процессе назывались истцами. (Исследователи полагают, что в церковном суде применялся и инквизиционный, розыскной процесс со всеми его атрибутами,включая пытку).

Русская Правда знает две специфические процессуальные формы досудебной подготовки дела - гонение следа и свод. Гонение следа - это отыскание преступника по его следам. Если след привел к дому конкретного человека - значит, он и есть преступник, если в село - ответственность несет община, если потерялся на большой дороге - поиск преступника прекращается.
Если ни утраченная вещь, ни похититель не найдены, потерпевшему не остается ничего другого, как прибегнуть к закличу, т.е. объявить на торговой площади о пропаже в надежде, что кто-нибудь опознает украденное или потерянное имущество у другого лица. Человек, у которого обнаружится утраченное имущество, может, однако, заявить, что он приобрел его правомерным способом, например купил. Тогда начинается процесс свода. Владелец имущества должен доказать добросовестность его приобретения, т.е. указать лицо, у которого он приобрел данную вещь. При этом достаточно показаний двух свидетелей и мытника - сборщика торговых пошлин.

К судебным органам в древнерусском государстве относился общинный суд, который рассматривал дела на основе обычного права.
Суд во времена Русской Правды не был отделен от администрации, и судьей был, прежде всего, сам князь. Княжеский суд разрешал дела феодальной знати, между княжеские споры.

Наиболее важные дела князь решал совместно со своими мужами боярами, менее важные рассматривались представителями княжеской администрации. Обычное место суда – «княж двор» (резиденция в столице и дворы княжеских чиновников в провинции). На местах действовали суды посадника, волостеля, которым помогали тиуны, вирники (сборщики судебных пошлин) и другие слуги. Русская Правда определяет и размеры этих сборов в пользу многочисленных судебных лиц из вспомогательного персонала (мечника, детского, метельника).

Помимо суда государственного (князя и его администрации) в Киевской Руси активно формировался вотчинный суд – суд землевладельца над зависимым населением. Он формируется на основе иммунитетных пожалований. Можно назвать также суд общины, на котором могли решаться мелкие внутриобщинные дела. Но о функциях этого суда сведений в источниках не сохранилось. Функции церковного суда, ведавшего семейно-брачными отношениями, боровшегося с языческими обрядами, осуществляли епископы, архиепископы и митрополиты. Делами монастырских людей занимался настоятель монастыря–архимандрит.

Судопроизводство с древнейших времен включало в себя 3 стадии: установление сторон, производство суда и исполнение приговора. Обе стороны именовались истцами или суперниками (чуть позже – сутяжниками от тяжбы – судебного спора). Государство в качестве истца ещё не выступает, даже в делах уголовных, оно лишь помогает частному лицу в преследовании обвиняемого. Да и различия между уголовным и гражданским процессом ещё не существует, как и между следственным (инквизиционным) и обвинительным (состязательным).

Сторонами во всех делах выступают частные лица: род, община, семья, потерпевшие. Суд представлял собой массовое действо, на которое прибывали толпы родственников, соседей и прочих пособников. Поводом к возбуждению дела могло быть не только исковое ходатайство семьи (об увечье или убийстве родственника), но и захват лица на месте преступления.

О самом древнем периоде известно ещё, что одной из форм начала процесса был заклич – публичное объявление о преступлении (пропаже имущества, к примеру) и начале поиска преступника. Давался трёхдневный срок для возврата похищенного, после чего лицо, у которого обнаруживалась вещь, объявлялось виновным. Оно было обязано вернуть похищенное имущество и доказать законность его приобретения. Если это удавалось сделать, начинался свод – продолжение поиска похитителя. Последний в своде, не имевший доказательств, признавался вором со всеми вытекающими отсюда последствиями. В пределах одной территориальной единицы (волости, города) свод шёл до последнего лица, при выходе на чужую территорию – до лица третьего, которое, уплатив повышенное возмещение убытка, могло начинать свод по месту своего проживания.

Другое процессуальное действие – гонение следа – розыск преступника по следам. Если это был убийца, то обнаружение его следов на территории общины обязывало её членов платить «дикую виру» или искать виновника. Если следы терялись в лесах, на пустошах и дорогах, поиски прекращались.
Суд был состязательным, a это значит, что обе стороны «тягались» на равных условиях, собирали и представляли доказательства и улики. В судебном процессе использовались различные виды доказательств устные, письменные, свидетельские показания. Очевидцы происшествия назывались видоками, кроме них выступали послухи – свидетели «доброй славы» обвиняемого, его поручители. Послухом мог быть только свободный человек, в качестве видоков привлекались закупы («в малой тяжбе») и боярские тиуны (холопы).

При ограниченном количестве судебных доказательств по решению суда применялись присяги («роты») и ордалии (испытания железом и водой). О последних мы знаем лишь по западным источникам, ибо прямых свидетельств об ордалиях на Руси нет. При испытании железом о виновности испытуемого судили по характеру ожога от раскаленного металла; при испытании водой подозреваемого, связанного особым образом, погружали в воду, если он не тонул, то признавался виновным. Ордалии – это разновидности суда божьего.

Возможно, что уже в древности на Руси при недостаточности доказательств для окончательного выяснения истины применялся судебный поединок, но сведения о нём сохранились лишь от более позднего времени (поле). Такие общие представления о древнерусском праве, о процессуальных судебных нормах дают нам Русская Правда и другие источники. Мы видим, что законодатель руководствовался принципом казуальности (ссылкой на конкретный случай) и не прибегал к теоретическим обобщениям. Целый ряд правовых норм только намечается в законодательстве, и разработка их является делом будущего.